|
Одесские катакомбы и Великая Отечественная Война
|
|
| fleur_de_lys |
Дата: Пятница, 29.06.2012, 22:13 | Сообщение # 1 |
Генерал-полковник
Группа: Модераторы
Статус: Offline
|
Одесские катакомбы и Великая Отечественная
В. Егоров, Н. Зотов
БОЙЦЫ ПОДЗЕМНОЙ КРЕПОСТИ
16 октября 1941 года Одессу покинул последний корабль, завершивший эвакуацию советских войск. Героический гарнизон, 73 дня оборонявший черноморский город, ушел из него непобежденным.
Войска ушли, но борьба на Одесщине против фашистских захватчиков не прекратилась. Ее продолжали партизаны и подпольщики, руководимые подпольными партийными организациями.
По указанию ЦК ВКП(б) партийные и советские органы оставили в Одессе и ее пригородах шесть партизанских и диверсионно-разведывательных отрядов и несколько разведывательно-диверсионных групп. Одни из них обосновались на конспиративных квартирах города, другие - в катакомбах, образуя единственный в своем роде гарнизон советских патриотов неприступной подземной крепости.
В катакомбах Ильичевского района Одессы расположился небольшой партизанский отряд под командованием А. Ф. Солдатенко. Два диверсионно-разведывательных отряда возглавил коммунист-чекист В. А. Молодцов (подпольная кличка Павел Бадаев). Один из них базировался в катакомбах пригородных сел Усатово, Нерубайское и Куяльник, второй рассредоточился в городе на конспиративных квартирах.
Два крупных отряда, которыми командовал Е. И. Ворошилов и В. Р. Душечкин, временно разместились в катакомбах пригородного поселка Кривая Балка. Эти отряды должны были прикрыть эвакуацию войск Одесского оборонительного района и затем спуститься в катакомбы, с тем, чтобы из них группами перебраться в Савранские леса, организовать там базу и развернуть борьбу против оккупантов.
Шестым партизанским отрядом был отряд А. П. Дворецкого. Бойцы его накануне оккупации города определились по конспиративным квартирам с таким расчетом, чтобы в нужный момент быстро собраться и ударить по врагу.
В катакомбах близ Одесской зеркальной фабрики на улице Фрунзе действовала большая диверсионно-разведывательная группа, возглавляемая В. А. Калошиным и В. А. Кузнецовым.
Для руководства подпольной и партизанской борьбой в Одессе и Одесской области обком и райкомы КП(б) Украины создали подпольный обком и подпольные райкомы: Ильичевский, Ленинский, Воднотранспортный, Ворошиловский, Одесский пригородный и Овидиопольский.
Первым секретарем Одесского подпольного обкома был утвержден Александр Павлович Петровский, вторым - Сергей Семенович Сухарев.
Партийные органы оставили для подпольной деятельности 111 лучших коммунистов, законспирировали их, создали на крупных предприятиях города подпольные группы.
Таким образом, к моменту оккупации в городе и области были созданы необходимые силы для развертывания антифашистской борьбы в тылу врага.
* * *
Партизаны, прикрывавшие отход войск Одесского оборонительного района для посадки на морской транспорт, сражались до последней гранаты и последнего патрона. Только во второй половине дня 16 октября 1941 года вражеским войскам, понесшим большие потери от партизанского огня, удалось двинуться на Одессу. Но в это время в бой с захватчиками вступил диверсионно-разведывательный отряд, располагавшийся в Нерубайских катакомбах. Метким огнем партизан было скошено более 50 вражеских солдат и офицеров. К вечеру 16 октября 1941 года по всем дорогам, идущим к центру, щупальцами потянулись колонны фашистских войск. Оккупанты шли тихо и настороженно, трусливо озираясь на пустые глазницы притихших домов. Гитлеровцы боялись этой обманчивой тишины. Они знали, что одесситы не сложили оружия, не покорились.
Сразу же после занятия города фашистские молодчики под предлогом поисков партизан и оружия стали врываться в жилые дома и квартиры, отбирать у их хозяев ценности и продовольствие, убивать ни в чем не повинных людей, стариков и женщин. 19 октября захватчики согнали людей в пустовавшие пороховые склады по Люстдорфскому шоссе, облили стены горючей жидкостью и подожгли их. Склады пылали несколько дней, распространяя едкий смрад горелого человеческого тела.
За несколько дней оккупанты уничтожили около 20 тысяч граждан Одессы. В городе почти ежедневно проводились облавы. Всех мужчин задерживали и отправляли в лагерь подследственных. Фашистские палачи издевались над людьми, на допросах применяли изуверские пытки. Оккупационные власти издали приказы, в которых запрещалось проведение всякого рода собраний и процессий, передвижение граждан из села в село. Под страхом заключения в тюрьму возбранялось петь советские песни, иметь пластинки советских композиторов, книги и картины советских писателей и художников.
Кровавым террором фашисты хотели запугать советских людей, превратить их в рабов. Но гитлеровцы жестоко просчитались.
В ответ на фашистский террор подпольщики в ночь на 23 октября взорвали заминированное саперами войск ООР перед уходом из Одессы здание по улице Энгельса, в котором размещался штаб 10-й пехотной дивизии, немецкие офицеры связи и комендатура оккупантов. В результате взрыва погибло около 100 фашистских солдат и офицеров, один генерал. С первых же дней оккупации патриоты Одесщины стали сплачиваться вокруг подпольных партийных органов и коммунистов-подпольщиков. Одесский подпольный обком и подпольные райкомы партии направляли борьбу трудящихся в городе и области. Особенно энергично действовали Одесский пригородный и Овидиопольский райкомы партии, находившиеся в Усатовских катакомбах. Изучив обстановку в Одессе и пригородных селах, они организовали разъяснительную работу среди населения, издали ряд листовок, в которых разоблачали ложь фашистской пропаганды.
Организаторская и агитационно-пропагандистская работа подпольных партийных органов против оккупантов сочеталась с ударами по врагу бойцов подземной крепости.Диверсионно-разведывательные отряды, руководимые В. А. Молодцовым, не ослабляя разведку в тылу врага, приступили к диверсионной работе. Небольшая группа подрывников во главе с опытным партизаном Д. Г. Мытниковым подорвала в нескольких местах железнодорожное полотно на участке станция Дачная - Вторая Застава. На некоторое время движение по магистрали было прервано. В середине ноября 1941 года подрывники, возглавляемые парторгом отряда К.Н. Зелинским, неподалеку от станции Дачная пустили под откос воинский эшелон с артиллерийскими орудиями и боеприпасами. Было уничтожено более десятка вагонов, погибло несколько фашистов.
В ночь на 17 ноября подрывники И. И. Иванов и К.Н. Зелинский провели боевую операцию в районе станции Дачная, где подорвали специальный поезд с фашистскими чиновниками, направлявшимися в Одессу для «наведения нового порядка». В результате диверсии погибло более 250 оккупантов.
Утром 18 ноября фашистское командование в Одессе мобилизовало все свои силы на поиски партизан. Случайно жандармы наткнулись на вход в Нерубайские катакомбы. Они пытались пробраться в подземелье, но партизаны преградили им путь огнем пулеметов и автоматов. Поняв, что проникнуть в катакомбы не удастся, оккупанты в начале 1942 года замуровали все обнаруженные ими входы в катакомбы, организовали вблизи них патрулирование.
В тяжелейшем положении оказались отряд А. Ф. Солдатеико и группа В. А. Калошина, располагавшиеся в изолированных катакомбах Молдаванки. Сложная обстановка создалась и в диверсионно-разведывательном отряде, находившемся в Нерубайских катакомбах. Отныне командиру отряда Молодцову, его связным с большим трудом удавалось проникать через посты оккупантов и встречаться в городе с нужными людьми. Эти встречи были связаны с огромным риском, но другого выхода не было.
Последний раз В. А. Молодцов и его связная Тамара Межигурская выбрались из катакомб 8 февраля 1942 года, но обратно не возвратились.
Утром 12 февраля в Одессу была направлена вторая связная Молодцова - Тамара Шестакова, но и она не вернулась в отряд. Пришлось послать на разведку в город опытного разведчика чекиста С. И. Виноградова. Через несколько дней он возвратился и доложил, что Павел Бадаев и Тамара Межигурская, руководитель молодежной группы Яков Гордиенко и его брат Алексей, а также партизан А. П. Чиков 9 февраля арестованы на квартире Федоровича, а 12 февраля была задержана и отправлена в следственную камеру связная Тамара Шестакова.
Румынская контрразведка при прямом содействии предателя Федоровича, ставшего официальным сотрудником центра специальной службы информации (ССИ), в течение февраля-марта 1942 года арестовала ряд участников диверсионно-разведывательного отряда, который дислоцировался в Одессе. Палачи сигуранцы пытали партизан на электрическом стуле, избивали резиновыми шлангами, палками, топтали сапогами. Однако Молодцов и его боевые друзья мужественно перенесли все пытки и издевательства фашистских извергов.
Военно-полевой суд одесского гарнизона румынских оккупационных войск 26 июня 1942 года приговорил Павла Бадаева (В. А. Молодцова) и 13 участников диверсионно-разведывательного отряда, в том числе Т. У. Шестакову и Я.Я.Гордиенко, к смертной казни. На предложение фашистского судьи подать прошение о помиловании В. А. Молодцов от имени всех осужденных заявил: «Мы на своей земле и у врагов помилования не просим».
Румынская контрразведка, получив от предателя Федоровича информацию о местонахождении бадаевского отряда в катакомбах, еще больше усилила блокаду, заминировала и закрыла входы, которыми пользовались связные. Положение казалось безвыходным. Но бойцы подземной крепости держались. Они отыскали новые выходы из подземного лабиринта. 15 марта 1942 года им случайно удалось встретиться с подпольщиками Пригородного и Овидиопольского райкомов партии. В апреле-мае 1942 года они совместно провели ряд налетов на жандармов, охранявших выходы из катакомб, и уничтожили 50 фашистов.
К концу мая продовольственные запасы в отряде кончились, а пополнить их в условиях блокады было невозможно. Учитывая сложившуюся обстановку, партизаны диверсионно-разведывательного отряда и подпольщики Пригородного и Овидиопольского райкомов партии временно перебазировались в город на конспиративные квартиры и в Савранские леса для продолжения борьбы с оккупантами.
В 1942 году, кроме В. А. Молодцова и его боевых друзей, погибли А. Ф. Солдатенко и часть партизан его отряда. В застенки врага попали руководители и подпольщики Ильичевского и Ленинского райкомов партии. Но борьба с оккупантами, упорная и трудная, не прекращалась ни на миг, хоть и стоила больших жертв и многих жизней.
Продолжал бороться с оккупантами Одесский пригородный подпольный райком. Его секретари С. Ф. Лазарев, Н. А. Крылевский и Л. Ф. Горбель после выхода из Усатовских катакомб поселились в небольшом домике по улице Яковлева на Слободке, хозяйкой которого являлась неутомимая подпольщица П. Я. Горбель. Подпольщики писали и распространяли листовки, собирали силы для нового удара по фашистским захватчикам.
Под руководством партийных органов и коммунистов осенью 1942 года на Одесщиие действовали 12 подпольных организаций и 43 отдельные подпольные группы. Многие из них были непосредственно связаны с подпольным обкомом партии, систематически получали его бюллетень «За Советскую Родину», сводки Совинформбюро.
Выполняя указания подпольного обкома партии, подпольные организации и группы усилили диверсионную деятельность на предприятиях, железнодорожном транспорте, в Одесском порту и сельскохозяйственных фермах, созданных оккупантами.
Особенно настойчиво боролись с фашистскими захватчиками в этот период организации и группы, руководимые Г. И. Калитченко, В. В. Филипповым, Ф. П. Щербаковым, А. О. Третьяком, В. А. Молотовым и С. А. Мосоловым, Т. Ф. Латенко, М. А. Лыткиной, И. С. Соловьевым и Леонидом Бачинским. Они вели разъяснительную работу среди населения, портили и выводили из строя оборудование восстановленных оккупантами предприятий, тормозили работу железнодорожного и водного транспорта, срывали вывоз в Германию и Румынию продовольствия и награбленного имущества.
Весной 1943 года фашистской контрразведке удалось разгромить подпольный обком партии. После жестоких пыток некоторые из руководителей подполья были приговорены к смертной казни, другие - к разным срокам каторжных работ и тюремного заключения.
Но как враг ни свирепствовал, он не в силах был потушить антифашистскую борьбу па Одесщине. Более 40 подпольных организаций и групп города и области продолжали проводить разъяснительную работу среди населения, срывать мероприятия оккупационных властей, совершать диверсионные акты, готовиться к вооруженной борьбе против фашистских захватчиков. Их пример вдохновлял советских патриотов и способствовал росту новых подпольных организаций и групп. В 1943 году в Одессе возникло более 20 новых подпольных групп и организаций. Большинство их влилось в созданные весной 1943 года подпольные организации Ильичевского и Ленинского районов, а часть действовала самостоятельно. Руководители подпольных партийных организаций, коммунисты-подпольщики и наиболее активные беспартийные советские патриоты еще активнее взялись за объединение подпольных групп города и области.
* * *
Видная роль в развитии партизанского движения в Одессе и ее пригородах принадлежит организаторской парашютно-десантной группе, во главе которой стоял чекист, участник партизанской борьбы в Ростове и Донецке В. Д. Авдеев (Черноморский). В группе было всего 10 человек. Бойцы прошли хорошую предварительную подготовку и утром 16 января 1944 года десантировались с самолета возле села Осиповка Фрунзенского района Одесской области. Ядро группы во главе с В. Д. Авдеевым направилось в Одессу для выполнения основного задания - связи с одесским подпольем, объединения разрозненных подпольных организаций и групп, создания партизанских отрядов. В течение месяца, благодаря большому опыту и умению, парашютисты установили связь почти со всеми одесскими подпольными организациями и группами.
Основной базой для развертывания партизанского движения стала Ильичевская подпольная организация, руководимая бежавшим из фашистского плена политработником Д. И. Овчаренко и инженером-строителем С. И. Дроздовым. Она насчитывала более 22 подпольных групп, во главе которых стояли политически зрелые и подготовленные руководители. Город по предложению В. Д. Авдеева был разбит на микрорайоны, в каждом из которых было решено создать партизанский отряд, подчиняющийся единому руководству парашютистов.
3 февраля 1944 года на совещании подпольщиков Ильичевского района В. Д. Авдеев утвердил 6 партизанских штабов. Перед ними была поставлена задача: создать в своем микрорайоне партизанский отряд. В это же время В. Д. Авдеев установил контакт с руководителями подпольной организации Ленинского района, возглавляемой бывшим секретарем Новоархангельского райкома партии Кировоградской области К. А. Тимофеевым. К концу 1943 года эта организация превратилась в спаянный, хорошо законспирированный, связанный с рядом заводов и фабрик боевой коллектив из 80 подпольщиков. 7 февраля командир парашютистов утвердил командование отряда Ленинского района.
Блестящий организатор, В. Д. Авдеев за короткое время завоевал большой авторитет у одесских подпольщиков и был единогласно признан их командиром. По советам и указаниям В. Д. Авдеева подпольщики усилили разъяснительную работу среди населения города, а также военнослужащих 1-й словацкой дивизии, остатки которой в конце 1943 года были переброшены в Одессу.
Партизанские штабы районов, подпольные организации и группы подбирали людей в боевые отряды, добывали оружие и боеприпасы, вели разведку входов в катакомбы, заготовляли продовольствие и горючее. Однако завершить работу по созданию партизанского соединения В. Д. Авдееву не удалось. Утром 2 марта 1944 года агент вражеской контрразведки и подоспевшие затем офицеры и солдаты пытались арестовать В. Д. Авдеева. Командир парашютистов боролся до последнего патрона. Не желая попасть в руки врага живым, В. Д. Авдеев пустил последнюю пулю себе в висок. Пуля выбила правый глаз, но рана оказалась не смертельной. Только 5 марта, находясь в клинике под усиленной охраной жандармов, В. Д. Авдеев пришел в сознание. С нетерпением контрразведчики ждали этого момента. Под видом доктора следователь явился в палату. Он пытался заговорить с отважным чекистом. Но сапоги со шпорами выдали контрразведчика. В. Д. Авдеев сорвал с головы повязку, поднялся и с размаху ударился правым виском о железную спинку больничной койки. Смерть наступила мгновенно.
После гибели В. Д. Авдеева создание отрядов продолжалось. Начальник штаба десантной группы Д. С. Гавшин осуществил переход в катакомбы партизан Ленинского района, парашютист Е. П. Баркалов перевел туда же партизан Ильичевского района, а затем направился в катакомбы Ленинского поселка и возглавил там созданный штабом поселка партизанский отряд. Все группы и отряды готовились к решающей схватке с врагом.
* * *
Первые партизанские выстрелы, как и в 1941 году, загремели в районе Усатовских, Куяльницких и Нерубайских катакомб. Здесь вступили в борьбу с фашистскими захватчиками партизанские отряды, созданные Пригородным подпольным райкомом партии. Во главе с С. Ф. Лазаревым этот райком весной 1943 года возвратился на свою подземную базу - Усатовские катакомбы. Райком провел большую работу по сбору сил для вооруженной борьбы с оккупантами и создал два партизанских отряда - Усатовский, во главе которого был поставлен второй секретарь подпольного райкома партии Н. А. Крылевский, и Куяльницкий отряд - командовать им поручили Л. Ф. Горбелю.
28 марта 1944 года началась крупная наступательная операция советских войск, получившая в истории Великой Отечественной войны название Одесской.
Сообщение Совинформбюро об освобождении Николаева явилось сигналом для усиления боевых действий партизан и подпольщиков. Ударами по фашистам ветречали они советские войска, продвигавшиеся к Одессе. 29 марта группа партизан Куяльницкого отряда, возглавляемая командиром взвода И. В. Ивановым, разгромила обоз и уничтожила несколько вражеских солдат и офицеров. На следующий день партизаны напали на другой обоз фашистских оккупантов и захватили автоматы, патроны и другое военное имущество. Партизаны Усатовского отряда 7 апреля напали на крупный обоз оккупантов. 8 и 9 апреля отряд вел непрерывный обстрел отступавших гитлеровцев и вывел из строя до 80 вражеских солдат и офицеров, захватил 35 винтовок, 17 тысяч патронов и много разного имущества.
За весь период боевых действий Усатовский и Куяльницкий партизанские отряды уничтожили около 300 гитлеровцев, взяли в качестве трофеев 84 винтовки, 8 автоматов, 4 полуавтомата, 44 гранаты. Партизаны укрыли в катакомбах около 7 тысяч человек мирного населения, а также много разного имущества.
В вооруженную борьбу с фашистскими захватчиками вступил и партизанский отряд Ленинского района. Этот отряд, возглавляемый начальником штаба парашютно-десантной группы Д. С. Гавшиным и комиссаром К. А. Тимофеевым, в середине марта 1944 года обосновался в катакомбах пригородного поселка Кривая Балка.
Партизанский отряд быстро организовал свой подземный лагерь. Отряд пополнялся и остро нуждался в оружии. На помощь ему пришли словаки-антифашисты. Они передали партизанскому отряду 2 станковых пулемета, 67 винтовок, 2 ротных миномета, 180 мин, 257 гранат, 6 автоматов и другое имущество.
Большой успех приносили совместные выступления партизан и словаков. Так, например, в начале апреля 1944 года группа партизан и словаков под командованием заместителя командира отряда Александра Терзимана обезоружила грабительский отряд. За время боевой деятельности отряд Ленинского района уничтожил 70 вражеских солдат и офицеров, захватил в плен 207, спас более 5 тысяч советских граждан от угона в гитлеровскую Германию.
В катакомбах, находившихся в черте города, создал базу партизанский отряд Ильичевского района. Сначала он охранял мирное население, спустившееся в катакомбы, обеспечивал его продовольствием. Действенно помогали отряду словаки-антифашисты, руководимые сержантом Михалом Кончиты и подпоручиком Каролом Погачем. Они принесли с собой оружие, боеприпасы и продовольствие. Из них была создана отдельная рота во главес Михалом Кончиты.
Настойчиво боролся с фашистскими захватчиками партизанский отряд Ленинского поселка, возглавляемый парашютистом Е. П. Баркаловым и партизанским штабом. С 2 по 10 апреля отряд вел непрерывные боевые действия с частями и подразделениями фашистских захватчиков.
9 апреля советские войска завязали бои на северо-восточной окраине Одессы. В канун освобождения города Усатовский партизанский отряд непрерывно обстреливал отступающие гитлеровские войска. Куяльницкий отряд 9 апреля уничтожил подрывную команду противника, которая пыталась взорвать Хаджибейскую дамбу, чтобы затопить Пересыпь и задержать продвижение советских войск.
Командование партизанского отряда Ильичевского района, получив данные о начале наступления советских войск на Одессу, решило не дать возможности гитлеровскому командованию маневрировать своими силами и организовать сопротивление в городе.
Вечером 9 апреля группа партизан и словаков перекрыла огнем Балковскую улицу, по которой отступали фашистские войска. Дружным ружейно-пулеметным огнем ударила она по гитлеровцам. Колонна остановилась. Загорелись машины. Стали рваться снаряды и патроны
В панике метались фашистские солдаты и офицеры. В это время к месту боя подошла пехота неприятеля. Силы стали неравными. В жестокой схватке с врагом погиб словак-антифашист Ян Павлик, были ранены командир словацкой группы Михал Кончиты и сержант Юлиус Якуб. Под нажимом врага партизанам и словакам пришлось отойти в катакомбы, но ненадолго. В полночь командование отряда вновь выслало для борьбы с фашистами несколько партизанских групп.
Утром 10 апреля в результате обходного маневра конно-механизированных соединений, фронтальной атаки пехоты и танков, а также активных действий партизан Одесса была освобождена от фашистских войск.
В открытых боях и путем диверсий партизаны и подпольщики Одесщины за период оккупации области уничтожили более 5 тысяч гитлеровских солдат и офицеров, 189 предателей Советской Родины; организовали 27 крушений воинских эшелонов с живой силой и техникой, в результате которых вышло из строя 16 паровозов и 241 вагон; взорвали 16 железнодорожных и шоссейных мостов; разрушили 82 километра телефонного кабеля; подбили и сожгли 2 танка, 248 автомашин, 13 артиллерийских орудий; захватили 1059 винтовок и 62 пулемета, много другой военной техники и боеприпасов. Они спасли от угона в фашистское рабство до 20 тысяч советских граждан, предотвратили разрушение ряда предприятий и общественных зданий: школ, больниц, высших учебных заведений, театров и др.
Около трех дивизий держало фашистское командование для подавления партизан на территории так называемой Транснистрии.
На аллее Славы города Одессы рядом с именами героев Великой Отечественной войны на гранитных плитах высечено имя славного руководителя одесских партизан В. Д. Авдеева (Черноморского), отважного чекиста Героя Советского Союза В. А. Молодцова (Бадаева), юного партизана Якова Гордиенко и пролившего свою кровь на советской земле гражданина Чехословацкой Социалистической Республики антифашиста Яна Павлика.
Подвиги героев бессмертны.
--http://katakomby.odessa.ua/publ/odesskie_katakomby_i_velikaja_otechestvennaja_vojna/8-1-0-69
Вечная Слава Солдатам Великой Войны!
|
|
|
|
| fleur_de_lys |
Дата: Пятница, 29.06.2012, 22:15 | Сообщение # 2 |
Генерал-полковник
Группа: Модераторы
Статус: Offline
|
И. Ирошникова
СОВЕТСКАЯ РЕСПУБЛИКА ПОД ЗЕМЛЕЙ
С Дроздовым и Овчаренко мы ходили по тенистым одесским улицам, по неостывшим еще руинам, по следам недавних партизанских сражений. Спускались в катакомбы.
- Задача ставилась так,- рассказывал Дроздов,- действовать на поверхности! В случае же грозящей опасности уходить под землю. Там никто не возьмет.
Но все известные выходы были уже обнаружены немцами, заминированы, закрыты...
Кто-то из подпольщиков выяснил, что в районе Головковской и Картамышевской должен быть еще вход.
Решили провести разведку среди жителей этих улиц.
- Вот тут я должен рассказать вам о Вове Ниццаке, - говорил Дроздов. - Он погиб, когда наши части брали Одессу. Хоронили его с боевыми почестями, с салютом.
Закуривая, Дроздов отвернулся, словно от ветра, а ветра не было.
- Уж в каких мы бывали переделках за эти тяжкие годы! Взрослые люди и то срывались. Не выдерживали нервы. А Вова, тот лишь однажды заплакал. И знаете как? Подходили к Одессе наши части. Я выдавал оружие тем, кто шел в боевую операцию. Гляжу, Вова мой тут же вертится. «Тебе чего?»- спрашиваю. «Оружие, товарищ командир. Выхожу на поверхность». «Нет, Вова,- говорю,- тебя я не назначал. Ты мне при штабе нужен». Не хотел я, конечно, тогда мальчонку выпускать на поверхность, в бой. А он вдруг заплакал. Дроздов даже приостановился.
- Заплакал, верите? И не стыдно тебе, говорю, а еще партизан!
А он мне сквозь слезы: «Да, партизан! Как разминировать входы, так я партизан! Как воду искать под землей, так я партизан! А как бить фашистов, так Вова - мальчик!»
- Верно ведь, а? Как по-вашему?- спрашивает Дроздов, будто это имеет какое-то значение теперь. И продолжает после паузы:
- Дал я ему наган. На, говорю, береги свое боевое оружие. Наган-то он уберег, а сам...
Жил в Одессе, на Молдаванке, мальчик Вова Ниццак... Увлекался Вова голубями и катакомбами. К голубям родители относились терпимо. Катакомбы же находились под строгим запретом.
Несмотря на запрет, все свои сбережения от школьных завтраков и прочих «доходов» Вова тратил на электрические фонарики, батарейки, веревки, свечи - на то, без чего нельзя обойтись под землей.
С надежным другом тайком от родителей мальчик отправлялся в подземные странствия. Вдвоем они вдоль и поперек исходили те катакомбы, что в районе Молдаванки, составили план всех выходов.
В дни оккупации Вова часто исчезал из дому. Мать догадывалась: он в катакомбах.
Когда Вова наконец возвращался, мать набрасывалась на него.
- Что ты лазаешь в эти проклятые катакомбы? - свистящим шепотом говорила она, беспокойно поглядывая на двери. И слезы текли по ее щекам.- Что ты там потерял? Ведь тебя, как щенка, пристрелят на месте, если только заметят...
Вова отмалчивался. Он бы не сумел объяснить матери. Все, что было отнято, словно вновь возвращалось к нему, когда с фонарем в руках он бродил по узким каменным коридорам и, ничего не боясь, в голос затягивал любимую отцовскую песню:
Под тяжким разрывом
гремучих гранат отряд коммунаров сражался...
Происходило чудо: здесь, под землей, Вова становился сильнее захватчиков, патрулировавших по улицам его города, сильнее жандармов, которые, боясь нападения из-под земли, с оружием в руках сторожили выходы из катакомб.
Он чувствовал себя сильнее тех, на чьей стороне была сила, кто в любую минуту мог безнаказанно затоптать его жизнь.
И еще: каждый раз, спускаясь под землю, Вова втайне надеялся повстречать партизан. Разве не мог пригодиться партизанам одесский мальчик, знающий катакомбы?!
- ...На Головковской улице, в районе которой, по слухам, находился еще не обнаруженный немцами вход,- рассказывал Дроздов,- был в то время винный подвальчик, где, случалось, мы назначали встречи. Держала его некая тетя Оля - женщина простая, располагающая на вид. Посоветовался я с ребятами, решил рискнуть. Выбрал время, когда народа в погребке не было, подошел к стойке, спрашиваю: «Слушай, Ольга, можешь ты нам вход в катакомбы указать?»
Она на меня внимательно поглядела, подумала и, ни о чем не спросив, говорит: «Я сама не могу. Но тут у нас один хлопчик есть...»
Как живой, перед глазами Вовка стоит: худенький, хмурый, глаза сердитые. Ольга его обняла за плечи, подводит ко мне. Вова еще сильнее хмурится, руку ее сбросил с плеча, спрашивает: кто такой?
Я молчу. Не сразу нашелся, как ему отвечать? И вдруг замечаю: лицо у Вовки светлеет.
- Ну-ка, пошли отсюда,- говорит он.
Вышли на улицу. Мокрый ветер. Метель. Вова завел меня в какую-то подворотню, спрашивает:
- Вы партизаны, да?! - А глазенки его так и сверкают в темноте.- Ладно,- шепчет мне Вовка, - я вам покажу один вход. Никто про него не знает. У меня там винтовка спрятана. Я ее у румына на сахар выменял. И бочка воды приготовлена про запас. А здесь побли
зости еще входы есть. Они заминированы. Но я подглядел, где мины заложены. Мы с ребятами их разминируем.
Только вы меня примете в отряд? Говорите сразу, по-честному!
...Вот через этот вход, который указал когда-то Вова, мы и спустились с Дроздовым в катакомбы. Вход этот показался мне чем-то средним между норой и берлогой. Дроздов сказал, что это остатки дома, который сожгли оккупанты, заподозрив, что подвалы его сообщаются с катакомбами.
Мы вползли в эту норку на четвереньках. Через десять-пятнадцать шагов поднялись на ноги. Шли сперва в полусогнутом положении, постепенно выпрямляясь.
Впереди шел Дроздов. Он вел нас по подземному лагерю. Лагеря уже не было, но во всех подробностях своего бытия он жил еще в памяти Дроздова.
- ...Вот здесь день и ночь несли свою вахту часовые,- говорил Дроздов.- Без пропуска они не впускали и не выпускали никого - каждый выход на землю, на поверхность, был сопряжен с опасностью и риском, что враг обнаружит вход.
Право свободного входа и выхода имели очень немногие из руководителей отряда. Обычно же пропуск на выход давался только тому, кто шел на боевую операцию.
...А в этой каменной нише помещался так называемый «секрет» - вооруженный взвод на случай любого нападения. Впрочем, нападать было нелегко. Вражеские солдаты вынуждены были бы вползать сюда так, как вползали и мы, - поодиночке.
За «секретом» шла «комендантская». Крохотная каморка в стене, сложенный из камней стол. Каменные плиты вместо скамеек. Здесь властвовал комендант катакомб.
Дроздов говорит, что на столе его стоял телефон - в катакомбах была налажена телефонная связь. Кто-то из партизан работал мастером на городской телефонной станции - он и устроил это.
Повсюду приметы лагеря: обрывки промасленных концов - здесь размещалась оружейная мастерская, остатки шрифта - здесь типография. Печатали листовки. Издавали газету «За счастье Родины».
Железные койки навалены одна па другую, видимо, подготовлены к вывозу - это госпиталь. Койки завезли сюда в свое время словаки. А втащили их в катакомбы через другой вход, который был в подвале одного из домов на этой улице, только гораздо просторнее.
Самое страшное остаться в катакомбах без света. Круглые сутки горели здесь керосиновые лампы или же фонари.
- Полуслепыми выходили наружу,- сказал Дроздов.- Как летучие мыши, привыкали к темноте.
Подняв факел, Дроздов осветил стены: из тьмы проступили знаки: стрелки, квадраты, круги, зигзаги. Надписи: «К штабу!», «К госпиталю!», «К воде!»...
Дроздов сказал, что опасность заблудиться, запутаться, затеряться навеки в этом каменном лабиринте подстерегала каждого. И что лишь Вова Ниццак знал отлично этот участок. Вся система опознавательных знаков - его работа.
- Что бы мы без этого хлопчика делали? А в первые дни особенно,- не раз повторял Дроздов.- Это был такой проводник под землей! Всего не расскажешь. Но вот один случай. Было это в последние месяцы оккупации. Полиция тогда обнаружила наши выходы и наново
их замуровала. Все как есть, до единого! Отрезали нас от мира, можно сказать! Положение очень тяжелое. Продовольствие на исходе и, главное, нет воды. А в катакомбах - люди.
Когда мы спускались в катакомбы, вода была, сперва шли дожди, потом таял снег, и влага просачивалась сверху, а когда пригрело весеннее солнышко, все наверху высохло.
Виду, конечно, я не показывал, но беспокойство было большое.
Отрядили мы экспедицию на поиски выхода. Здоровые хлопцы пошли. Бродили около суток, вернулись ни с чем: нет выхода!
Взял я Вовку, отправились мы вдвоем. Как искали, рассказывать подробно не буду. Отошли от лагеря, заплутались. Бродим, бродим по лабиринту, ну как будто бы черт нас кружит: возвращаемся на прежнее место. Хоть плач! А Вовка держится! И все повторяет, что выход здесь! Должен быть где-то здесь. Как уже он ориентировался, не знаю. Откровенно скажу вам, я выбился из сил. А Вовка держится! Вовка меня ведет! И вывел!
Это даже не выход был - расщелина.
Как мы с Вовкой припали к ней! Не скажу, чтоб дышали воздухом. Глотали его, как воду...
Помню, ночь на дворе стояла тихая, теплая. Луна взошла, осветила пустырь, развалины, одинокое дерево над канавой! Невеселый такой пейзаж.
А Вовка и говорит:
- До чего же красиво на земле, дядя Степа!
Раньше так он меня не называл. Все, бывало, «товарищ командир».
Лежим мы с ним, как звери в берлоге, и нет у нас сил наружу выбраться. А тут налетел ветерок, потянуло степью, Вовка прижался ко мне головенкой и говорит:
- Какие ж мы раньше счастливые были, дядя Степа! Воздуху одного сколько было: хочешь - дыши, хочешь - не дыши...
--http://katakomby.odessa.ua/publ/odesskie_katakomby_i_velikaja_otechestvennaja_vojna/sovetskaja_respublika_pod_zemlej/8-1-0-74
Вечная Слава Солдатам Великой Войны!
|
|
|
|
| fleur_de_lys |
Дата: Воскресенье, 01.07.2012, 00:26 | Сообщение # 3 |
Генерал-полковник
Группа: Модераторы
Статус: Offline
|
Ю. Корольков СТАРИК ГАРКУША
Когда началась война, Гаркуша, как его звали в катакомбах, пришел проситься в партизанский отряд. Он оказался человеком незаменимым в одесских катакомбах. Именно так о нем несколько раз докладывал в Москву, в центр, командир отряда Владимир Александрович Молодцов.
Теперь из документов, хранящихся в государственных архивах, я узнал о последних месяцах жизни каменщика-патриота.
Из катакомб группа Якова Васина - заместителя Молодцова - ушла летом 1942 года, вскоре после гибели командира, чтобы добыть продовольствие и боеприпасы. Мало кто знал о приказе - вывести из катакомб всех, кто ослаб, кто начал прихварывать в холодной сырости и мраке катакомб. Для борьбы с врагом оставались самые крепкие и выносливые люди. А Ивану Гавриловичу было тогда уже без малого семьдесят лет. Вот и послали его под каким-то предлогом пробиваться из катакомб к Савранским лесам - там, в партизанах, ему тоже найдется дело.
Из катакомб вышли благополучно, той же ночью разбились парами, тройками, чтобы неприметнее быть для врага. Старик Гаркуша был человек веселого нрава, лукавый, насмешливый, не чета молчаливому Ивану Францевичу Медереру, вместе с которым они тронулись в путь.
Поначалу все шло будто хорошо, как вдруг в селе Маяки наткнулись они на румынскую жандармскую заставу. Даже сами не поняли, как это получилось, - прямо на дороге.
- Ну, кум, попали мы с тобой, как куренки, даром, что старые,- Гаркуша успел это шепнуть спутнику, когда их вели в Маяки.
- Теперь ты мне поддакивай, прикинемся дурнями, может, вылезем...
В жандармском посту села Маяки арестованных допрашивал сам начальник плутонер Орхей.
- Мы, ваше благородие, в село шли, покушать хотели. Гаркуша старался говорить как можно деликатнее, подбирая слова, приходившие ему на память из обихода давнего прошлого. - А господа полицейские заарестовали нас.
Орхей сидел за столом в просторной хате и подозрительно разглядывал доставленных к нему арестованных. Не могло быть сомнения, что они вышли из катакомб: оборванные, худые и бледные, заросшие бородами, пропахшие сыростью. Из Овидиополя начальство не раз предупреждало - надо внимательнее выслеживать катакомбистов. К тому же плутонер сам слышал, что к одесским катакомбам послали румынскую дивизию, а для этого сняли ее с фронта, и обложили партизан со всех сторон, закрыли все входы и выходы. Говорили: теперь мышь не проскочит. А вот на тебе, как-то проходят...
- Катакомбисты? - грозно спросил Орхей.
- Не понимаем, ваше благородие... Неграмотные...
- Вы из катакомб пришли?
- Ось так, так!- закивал головой Иван Гаврилович. Медерер тоже поддакнул. - Из катакомб. Жили мы там, ваше благородие, теперь сбежали. Силушки никакой нет. Прокопали ход и сбежали.
Гаркуша прикинул - запираться не стоит. Откуда еще могли они прийти в таком виде?
- Почему так? Не понравилось под землей?
- Точно вы сказали, ваше благородие!- оживился Гаркуша,- не нравится нам. Народу тьма, а еду нашему брату - во!- Иван Гаврилович сложил фигу.- Извините, конечно, за выражение...
- Говоришь, людей много? - заинтересовался Орхей.- Сколько же?
- У-у!..- Старик закатил глаза. - Тыщи, многие тыщи, ваше благородие... Солдаты, конечно. Ну и офицеры... Один генерал даже есть... Да, врать не буду! Сам видел. Большой генерал, аж из Москвы... Разрешите закурить, ваше благородие?
Начальник жандармского поста подвинул сигареты на край стола, бросил небрежно спички. Разговор сулил много интересного. Разрешил арестованным сесть.
Непослушными пальцами Гаркуша вытащил из пачки две сигареты - одну себе, другую Ивану Францевичу, затянулся непривычно сладковатым дымом.
- Там, ваше благородие, все есть, - продолжал вдохновенно врать Иван Гаврилович. - Чего только душе угодно, но не всем. Пшеницы - склады, мельница своя, пекарня, картошки вдоволь, мясо, правда, несвежее - из холодильника, ну там, само собой вино, горилка, спирт... Ну, нам этого, конечно, не давали, а сами они ели что получше. А нам, мобилизованным, латуру одну - мука на воде, и все.
- Кто же это, они?
- Они-то? Начальство! Там, ваше благородие, под землей, три дивизии стоят... Да! Ей-богу! Провалиться на этом месте! Офицеров одних сотни. Пить, есть всем надо... Генерал каждый день с Москвой разговаривает. Берет трубку и разговаривает, запросто! Как мы тут с вами. Спрашивает - когда дадут приказ Одессу штурмовать. В катакомбах для этого все готово. Оружие всякое, пулеметы, автоматы, одних мин сколько... Надо же такое войско под землей разместить! Поэтому и мобилизовали меня, что я катакомбы знаю, как свою хату. Тридцать лет на камне работал... Считайте, ваше благородие, в войну я больше полугода во мраке просидел. Только третьего дня на белый свет вышел. Отмаялись мы с кумом. Я теперь все знаю, что там делается.
Иван Гаврилович Гаркуша рассказывал самые фантастические небылицы о катакомбах. Есть там все - вода, бани, хорошие спальни, даже улицы для прогулок и строевых занятий. А еще есть большая пещера - это для разных собраний. Для большей убедительности Гаркуша назвал даже ее размеры - метров сорок на двадцать. Кровля подперта несколькими столбами - по-шахтерски их называют целиками. В пещеру собирают солдат на митинги, читают им разные инструкции. Или когда из Москвы кто приезжает, здесь тоже докладывает. Московское начальство часто в катакомбах бывает, наведывается. На самолете. Прилетят ночью, сядут в степи около потайного хода и сразу под землю, а самолет улетает. Все шито-крыто, никто ничего не знает. Хитро работают. Сам он, Гаркуша, правда, не видел этого, но и он, и кум от надежных людей слыхали, те врать не станут. А вот в пещере бывал дважды. В первый раз, когда московский генерал приезжал, а в другой - на собрании был. Пещера громадная - тысячи людей помещаются.
Плутонер Орхей внимательно слушал разговорчивого старика из катакомб, и его все больше разбирало этакое нетерпение. Катакомбисты! Ведь это находка! Сами дают такие показания. Вот только про связь узнать.
У старика Гаркуши не надо было долго выпытывать. Он сам тотчас же наговорил с три короба. Связь-то? Связь есть. Он сам, правда, плохо в этом деле разбирается. Знает только, что в катакомбах есть большая радиостанция, но туда никого не пускают. Часовые стоят днем и ночью. А слушать через нее можно хоть Москву, хоть Америку, хоть еще кого - весь мир! Ну, конечно, есть в катакомбах электричество, телефоны. Это уж само собой... Свое НКВД тоже есть.
Допрос длился долго, арестованные выкурили у плутонера все сигареты, а тот даже не заметил. Наконец Орхей приказал увести задержанных, накормить их, если попросят добавки, - дать.
Когда оба они сидели за столом и ели обед, принесенный из жандармской кухни, Иван Гаврилович хитро подмигнул Медереру:
- Ну, как?.. Зубы-то целы? А по-другому и последних бы не досчитались. Погоди, я им еще покажу хвилармонию.
На другое утро арестованных отправили из Маяк в Овидиополь на подводе в сопровождении жандарма, который держал за пазухой казенный пакет и всю дорогу щупал его, как бы не обронить. Плутонер Орхей приказал жандарму не спускать глаз с арестованных и пакет тоже хранить пуще собственных глаз. И еще приказал непременно получить расписку, что арестованных сдал в целости.
В пакете лежал протокол допроса Ивана Гаркуши и препроводительное письмо вместе с актом о задержании арестованных. В письме было сказано:
«Мы, жандарм плутонер Орхей, начальник жандармского легиона, во время несения патрульной службы в селе Маяки обнаружили подозрительных индивидов Гаркушу и Медерера, оба Иваны, которые по причине голода вышли из катакомб и бродяжничали по селам... Первый, Иван Гаркуша, подробно знает расположение катакомб возле Одессы и дает показания о расквартировании там советских войск.
С настоящим актом препровождаются личности арестованных для дальнейшего расследования.
Село Маяки. Плутонер Орхей. 17. 7. 1942 г.»
Из Овидиопольского жандармского легиона Гаркушу и Медерера незамедлительно отправили в Одессу в распоряжение военного прокурора, который тоже долго не держал у себя арестованных и переправил их в «Центр ССИ-3 Одесса»— в службу контрразведки, которой в это время управлял румынский подполковник Пержу.
Дело старика Гаркуши все обрастало, пухло. Прокурор Одесского военно-полевого суда писал в «ССИ-3»:
«Имею честь направить прилагаемое дело на 12 листах одновременно с арестованными Гаркушей и Медерером для дальнейшего расследования».
Утверждения старика Гаркуши вызвали новую тревогу среди оккупантов. Комендант одесского гарнизона затребовал дополнительные войска для блокирования катакомб. В Бухарест пошло срочное донесение о наличии крупной советской военной группировки вблизи Одессы.
Расследование продолжалось. Гаркушу и Медерера содержали в тюрьме как особо важных преступников, а точнее - как важных особ.
Прошло еще немного времени, и копию дела Ивана Гаркуши за № 14484, теперь уже на 128 листах, отправили в «Вултурул» (управление разведки восточного фронта) «для сведения и предостережения».
А расследование продолжалось. Гестапо и сигуранца предпринимали самые экстренные меры. Подполковник Пержу, возглавляющий жандармскую службу в Одессе, сам взялся расследовать показания старика Гаркуши. Собственной рукой он пишет конфиденциальную записку командиру саперного батальона. Текст записки был столь секретен, что Пержу не доверил его даже своей собственной машинистке.
«Лично я установил, что советская морская дивизия со своим штабом в полном войсковом составе находилась 16—17 октября 1941 года в районе Аркадии, а 18 октября сразу исчезла из нашего поля зрения, причем, не было отмечено приближения советских транспортных кораблей, на которые могла бы погрузиться эта дивизия.
Следовательно, вполне вероятно, что показания Гаркуши Ивана, наилучшего знатока катакомб, находящегося теперь в заключении в центральной тюрьме, соответствуют действительности».
Оккупанты так и не избавились от испуга, от твердой уверенности, что в одесских катакомбах скрывались тысячи вооруженных советских людей.
Действительно - у страха глаза велики! Вот каким был Иван Гаврилович Аркушенко - шахтёр-патриот из села Нерубайского под Одессой.
--http://katakomby.odessa.ua/publ/odesskie_katakomby_i_velikaja_otechestvennaja_vojna/starik_garkusha/8-1-0-72
Вечная Слава Солдатам Великой Войны!
|
|
|
|
| fleur_de_lys |
Дата: Воскресенье, 01.07.2012, 22:02 | Сообщение # 4 |
Генерал-полковник
Группа: Модераторы
Статус: Offline
|
Писать об отважных требует история.
Тем более, если большинство из них погибло за правое дело.
Сейчас, спустя 20 лет, об этих отважных напомнил документ, случайно найденный летом этого года. Собственно говоря, это был список словаков, перешедших с оружием в руках на сторону партизан Объединенного отряда в Одессе, а после соединения с частями Советской Армии откомандированных в распоряжение чехословацкой миссии в Москве. Документ был датирован апрелем 1944 года и содержал имена 160 словацких солдат и офицеров.
Вскоре выяснилось, что этот список, сохранявшийся в бумагах генерала в отставке А. Н. Асмолова, который в свое время был начальником штаба партизанского движения при 3-м Украинском фронте и таким образом был связан с подпольем Одессы, оказался единственным реальным свидетельством пребывания словаков в Одессе.
Словацкая воинская часть, находившаяся в Одессе, являлась тылом 1-й запасной дивизии, которую фашисты с насмешкой называли «дивизия — быстро домой». Предательское фашистское правительство Словакии послало солдат этой дивизии на братоубийственную войну против Советского Союза. Словаки с самого начала не скрывали, что они не хотят воевать, оказывали помощь населению оккупированных районов, а там, где представлялась возможность, — на Кавказе, на Кубани и в Крыму,— они переходили на сторону Советской Армии. Стечение обстоятельств было таково, что 26 октября 1943 года, когда остатки дивизии «быстро домой» в количестве 2 тысяч солдат в районе Мелитополя перешли на сторону Советской Армии, тылы дивизии были переброшены из Кривого Рога в Одессу.
Скупые строки документов говорят о том, что словаки сразу же установили связь с антифашистским подпольем города, оказывали ему помощь продовольствием, машинами, отдавали в распоряжение партизан радиостанцию, выполняли роль связных. Их сотрудничество с партизанами было настолько явным, что фашистский комендант города отдал приказ об отправке словацкой части в Тирасполь. После переговоров со штабом «подземной республики» словаки в тот же день спустились в катакомбы. Фашисты объявили их вне закона. С этой минуты каждый словак был осужден на смерть. В условиях подполья словаки выполняли ответственные задания. Так как они были лучше вооружены, им доверялась охрана входов в катакомбы. Они участвовали в налетах на гарнизон СС в Кривой Балке, защищали дома на Картамышевской улице, в ночь накануне освобождения города преследовали отступающих фашистов.
Вот это — помимо нескольких незначительных эпизодов, помимо имени сержанта Кончетти — организатора перехода словаков в катакомбы, помимо списка оружия, которое они принесли с собой, — это было все, что мы о них знали.
История оказалась скупой не только на факты, она была последовательно анонимной. Это и понятно. Время, когда было хорошо известно, кто совершил ту или иную операцию, было военное. Назвать тогда имена бойцов означало, что их семьи в оккупированной Словакии будут подвергаться преследованиям. Ну, а позднее? Словаки-«одесситы» были зачислены в 3-ю бригаду Чехословацкого корпуса в СССР, сражались в Карпатских горах, их высаживали с десантом во вражеском тылу, и, конечно, большинство из них погибло. Небольшой эпизод великой войны был забыт.
И только найденный сейчас список давал возможность обнародовать боевые дела и имена людей, совершавших их, разыскать новые факты. Возникло сомнение: а помнят ли еще в Одессе словаков? Может быть, горсточка наших бойцов промелькнула в истории города, как легкая тень? Но Одесса превзошла все ожидания. Люди, которых я разыскал, глубоко в сердцах своих сохранили память о солдатах, которые поддержали их в легендарной борьбе. Это были искренние, ничем не "запятнанные воспоминания о днях героической борьбы. Эти люди помнят словацкие песни, сохранили письма, помнят имена: Ян, Мартин, Густав, Ондрей. Меня познакомили со старым каменотесом Павлом Горой из Кривой Балки — бывшим проводником словаков в подполье. Он показал мне места, где размещались словаки. С удивлением смотрел я на стены катакомб со словацкими надписями.
В другом месте я видел рисунки ныне покойного художника Бирюкова. Он увековечил память самых отважных борцов одесского подполья, в том числе и словаков. Одного из них звали Каич или Лаич. В тот день, когда словаков объявили вне закона, он должен был передать в центральную часть катакомб срочное сообщение. Фашисты схватили его, разоружили и вели под конвоем. Тогда он решился на отчаянный шаг. Бросился на землю и одновременно бросил в ноги конвоирам гранату, которую прятал под одеждой. Взрыв, стопы. Окровавленный, но оставшийся в живых солдат бросил вызов смерти. Ему удалось уйти от преследования и передать сообщение.
На другом рисунке был изображен смуглый сержант с усиками. Это был единственный словак, имя которого было известно. Но фамилия его — Кончетти — звучала странно и по-словацки и по-русски, скорее всего это была искаженная русская транскрипция. Еще осенью 1943 года Кончетти первым установил связь с подпольем города. Позднее он организовал «эскорт» для парашютиста командира подполья Авдеева-Черноморского. Тот прошел по городу в окружении патрульных солдат, вооруженных штыками. В действительности же солдаты-словаки его охраняли. В день массового перехода к партизанам Кончетти выстроил часть, торжественно зачитал текст партизанской присяги, которая заканчивалась словами: «Смерть немецким оккупантам!» — и спустился в катакомбы. Штаб партизанского подполья доверил ему, младшему командиру, командование отдельной словацкой частью, хотя в ее рядах были и офицеры. Кончетти был ранен в грудь в ночь накануне освобождения и позднее скончался.
После долгих поисков я отыскал на Картамышевской улице место, где 20 лет назад сражались словаки. Очень милые люди разыскали по соседству старушку, которая здесь в то время жила: «Как же мне не помнить ваших солдат! Ведь они обороняли наш дом до той минуты, пока мы не спустились в катакомбы. Ваши отступили лишь тогда, когда дом уже загорелся и во двор ворвались фашисты. Если бы не ваши, фашисты нас всех поубивали бы. Им стало известно, что в нашем доме имеется тайный вход в катакомбы».
Но самый большой сюрприз ожидал меня в областном комитете партии. Оказалось, что группа добровольцев, бывших офицеров, работает над историей Одессы в дни войны, тем самым они освещают и участие словаков в героической подпольной борьбе. Полковник запаса В. Ф. Егоров уже собрал и изучил обширный материал, записал воспоминания десятков людей и терпеливо, как мозаику, воссоздал картину борьбы словаков в одесском подполье и уточнил их роль в этой борьбе. Уже найден первый рапорт работниц джутовой фабрики подпольному штабу о том, что в город прибыли словаки. В рапорте подчеркивалось, что «словаки нам симпатизируют». Были найдены и другие документы, которые позволили установить, что в районе Кривой Балки сражались 88 словаков, а в центральных катакомбах — 68.
Другой документ отчасти удостоверял личность сержанта Кончетти: «Родился 3. X. 1919 года в Кунове, район Веница. Трижды был разжалован. Сагитировал 45 словаков». К сожалению, в Словакии нет города Веница — ни областного, ни районного.
В результате поездки в Одессу мною была написана серия очерков, которые месяц тому назад были опубликованы в чехословацкой газете «Правда». Скромность автора не позволяет мне подробно написать о том, какие отклики вызвали эти очерки. Мне писали родители и близкие тех, кто погиб, писали те, кто знал героев очерков, писали и совершенно незнакомые люди, которые слышали об Одессе. Трогательное письмо прислала мать сержанта Кончетти: «С волнением читала я о борьбе словаков в Одессе. Сердечная Вам благодарность. Право, я уверена, что речь идет о нашем сыне Мишо Кончитом. Все сходится. За то, что он перешел на сторону русских партизан, мне перестали платить пенсию, которую я получала как вдова. Я должна была вернуть все деньги. Кроме того, в армию забрали второго сына Яна Кончитого. Но и Ян бежал, фашистам удалось его схватить, и его бросили в концлагерь. Он вернулся в ужасном состоянии. Сейчас он председатель нашего местного национального комитета. Погибший Мишо с детских лет работал по дому. Потом он учился на кузнеца и уже мог работать подмастерьем, по я овдовела, у нас не было денег, и ему пришлось вернуться домой — работать в маленьком хозяйстве. В последний раз мы видели его в 1942 году. С детских лет он был бесстрашен. И я счастлива, что там, в Одессе, он был такой смелый. Мы знали, что он погиб. Но лишь теперь нам стали известны подробности, жаль, что так поздно. Прошу Вас, сообщите в Одессу, что его звали не Кончетти, а Михал Кончитый, что он из Кунова у Сеницы в Словакии».
Написали и некоторые непосредственные участники этих событий. Прежде всего, отыскался солдат, бросивший в ноги фашистскому патрулю гранату. Он живет в шахтерском городе Гандлова, до последнего времени исполнял обязанности председателя местного национального комитета. Зовут его Людовит Лаучик.
Йозеф Ганак из Чахтице узнал себя на портрете художника Бирюкова, который также был опубликован в газете. Это он, тот неизвестный шофер, который вез в катакомбы машину хлеба. У одного из входов в катакомбы его окружили фашисты, но он не растерялся, выжал газ, прорвал цепь фашистов, вооруженных автоматами, и на бешеной скорости добрался до другого входа, где и сгрузил хлеб.
Написал и шофер-коммунист Йозеф Филип из Глиника. «Я был очень взволнован, прочитав о нас в газете, о том, как мы с оружием в руках из фашистской армии перешли на сторону советских партизан»,— так начиналось его письмо. В нем он сообщил нам, что в то время был пекарем, но гестапо арестовало его за связь с партизанами. Ему удалось бежать, и потом он пек хлеб для подпольщиков, а после освобождения Одессы был награжден. Он прислал список тех товарищей по оружию, которых помнил. В этом потрясающем документе часто встречаются слова: «погиб» и «пропал без вести».
Все написавшие сообщили также имена тех, кто, вероятно, остался в живых. Возможно, удастся разыскать и их. Их воспоминания позволят пролить свет еще на одну страницу героической эпопеи партизан одесских катакомб. В трудные годы Великой Отечественной войны кровь павших бойцов скрепила нашу братскую дружбу, которая переросла в нерушимую дружбу между народами Чехословакии и Советского Союза.
--http://katakomby.odessa.ua/publ/odesskie_katakomby_i_velikaja_otechestvennaja_vojna/slovaki_geroi_odesskogo_podpolja/8-1-0-75
Вечная Слава Солдатам Великой Войны!
|
|
|
|
| fleur_de_lys |
Дата: Четверг, 05.07.2012, 12:39 | Сообщение # 5 |
Генерал-полковник
Группа: Модераторы
Статус: Offline
|
Нашла интересную статью.Не знаю правда это или вымысел
---http://odessa-life.od.ua/article/2629-tainy-odesskih-podvalov
Вечная Слава Солдатам Великой Войны!
|
|
|
|
| fleur_de_lys |
Дата: Среда, 11.07.2012, 19:19 | Сообщение # 6 |
Генерал-полковник
Группа: Модераторы
Статус: Offline
|
Г. Марцышек
МЫ НА СВОЕЙ ЗЕМЛЕ
часть 1 ---http://katakomby.odessa.ua/publ/odesskie_katakomby_i_velikaja_otechestvennaja_vojna/8-1-0-71
часть2 -----http://katakomby.odessa.ua/publ/odesskie_katakomby_i_velikaja_otechestvennaja_vojna/8-1-0-70
Вечная Слава Солдатам Великой Войны!
|
|
|
|
